РАССКАЗ.

НЕ СТОЙ НА ВЕТРУ

…Уйдешь, я умру.
Улыбнулся спокойно и жутко
И сказал мне:«Не стой на ветру»
Анна Ахматова

Магазин с нехитрым названием «Светлячок» по-прежнему стоит у дороги, которая связывает большой город с окружающими его селами и деревнями.
Любой проезжающий может бросить автомобиль у обочины, зайти в магазинчик и купить какую-нибудь мелочь, необходимую в пути.
Продавщица внимательно выслушает покупателя, выложит на прилавок товар и возьмет наличные.
Она, может быть, даже вежливо улыбнется, если, конечно, не очень устала и сразу забудет человека, совершившего покупку, как только за ним закроется дверь.
Вот только это будет совсем другая женщина…

Несколько лет назад машины возле этого магазина останавливались чаще, потому что в нем работала она.
Особенно если в этих машинах сидели мужчины, а в кабине грузовиков или в салонах легковушек не было близких им женщин.
Водителей — любителей и профессионалов — привлекали не только необходимые в дороге товары, они хотели видеть женщину, которая стояла за прилавком.
Её звали Ольга. Оля.
Ей было слегка за тридцать. Скорее миловидная, нежели красивая, стройная, она всегда эффектно выглядела, с редкой для глубинки грацией и шармом.
Больше всего притягивали глаза этой женщины.
Огромные, на пол-лица, ярко голубые, они оглядывали претендентов на ее внимание с необъяснимым превосходством,
словно в этой продавщице текла королевская кровь.

Был обычный будничный день. Оля машинально взглянула на стукнувшую входную дверь магазина.
По некоторым, ей самой непонятным признакам она знала, свои, местные, или приезжий переступал порог магазинчика.
Увидев вошедшего, про себя отметила, что этот высокий, с улыбкой на лице мужчина лет 35-40 уже заходил.
В последний раз он сначала купил сигареты, а потом вернулся за минералкой, при этом приветливо улыбался и откровенно её разглядывал.
В этот раз, рассчитываясь за покупку, глядя ей в глаза, улыбчивый покупатель без тени смущения попросил Олю дать ему номер ее телефона.
Разумеется, каждый мужчина, когда идет на приступ женских прелестей, полагает себя неотразимым.
Оля давно привыкла к разным, но привычным, даже банальным мужским способам знакомства: дать номерок, подвезти после работы.
Выучила она и набор фраз, который был в арсенале у этих доморощенных Дон Жуанов, действовавших по принципу «пришел, увидел, победил»:
— Вы не замужем?
— А что такая грустная?
— Может, пообщаемся?
Услышав просьбу улыбчивого покупателя, Ольга устало вздохнула и привычно отрезала:
— Нам в деревне телефоны без нужды, мы друг другу всё в глаза скажем, если есть повод!
— А это что за аппарат?
Мужчина скосил глаза на лежащий по правую руку от Оли телефон.
— Это?! Это калькулятор! Вас что-то ещё интересует?..
Ответ поставил незнакомца в тупик, он замялся, пытаясь что-то сказать, но замешкался и от этого только больше смутился.
Ольга равнодушно наблюдала за мужчиной. Ей не нравились скорые «подкаты» на предмет познакомиться.
Работа за прилавком магазина, который стоял у оживленной трассы, дала ей достаточный опыт общения с такими типусами и она поняла их нехитрую методу.
Один думал: «За спрос в нос не дают, так что авось — как у поручика Ржевского — прокатит!»
Другой рассчитывал: «Клюнет бабонька на приманку, пойдет на контакт, а там, как свезёт: или сразу даст, или с небольшой отсрочкой!»
Что сказать, многочисленные интересанты шли мимо — Ольга жестко пресекала даже малейшие попытки покуситься на ее бастионы.
У неё были свои принципы, свои жизненные установки в отношении ветреных мужчин и их непостоянства.
Родители Оли разошлись, когда они с сестрой были еще совсем маленькими, у девчонок было трудное взросление.
Баловать их было некому. Мать, пытаясь вырваться из бедности, много работала, растила дочерей без особой ласки и лишнего доброго слова;
с самого раннего возраста они чувствовали себя отвергнутыми. Казалось бы, брошена была мать, но не нужны оказались и дети.
Обида на судьбу и непростую долю всегда незримо присутствовала в жизни Оли.
У нее выработался синдром «хорошей девочки», осуждающей неправильные по ее мнению поступки, и появилось стойкое внутреннее убеждение:
«Я так поступать и жить не буду!»
Впрочем, наверное, что-то тронуло ее в облике незнакомца. Давно позабытое чувство лёгкого волнения и интереса к мужчине шевельнулось в сердце.
Она окинула покупателя, который все еще ждал номер телефона, многозначительным взглядом и демонстративно отошла от прилавка.
Услышав, как захлопнулась дверь магазина, Ольга почему-то посмотрела в окно на удаляющегося к своей машине покупателя.
«Посмотрите-ка на него! Каков! — возмущенно подумала, одновременно осердившись на себя: — Чего заколыхалась?!»
Закончив работу и закрыв магазин, Оля заторопилась домой — нужно было успеть накормить дочку, убраться по хозяйству и дождаться с работы мужа.
Отношения после десяти лет супружеской жизни в семье были ровные, без страсти, размеренные, без треволнений,
с обычными деревенскими буднями и редкими праздниками. Работа в магазине у всех на виду требовала аккуратности, опрятности,
поэтому она как могла, заботилась о внешности, следила за собой.
Возможно, поэтому и пользовалась вниманием мужской половины деревни и заезжих, охочих до знакомства варягов.
Но никогда Ольга не позволяла себе откровенного флирта или заигрывания с желающими сойтись поближе.
Обращая всё в шутку, но непреклонно и твёрдо, Оля давала понять мужчинам, что надеяться на какие-либо отношения,
рассчитывая на амурную перспективу, бессмысленно.
Однако сегодня легкое волнение не давало ей обычного безмятежного состояния.
Какое-то беспокойство, душевное томление будоражило кровь, заставляя сердце биться чаще. Этот нагловатый, усмешливый, высокий мужчина не забывался, он будто незримо присутствовал рядом. Ольга не могла избавиться от мысли, что что-то случилось.
Произошло какое-то важное, но недорешенное, недосказанное, касающееся лично её событие. И возникло это помимо её желания и привычек. Что это, она не могла ни понять, ни определить.
Воспоминания томительны и грустны, когда касаются пережитых — счастливых и страстных — мгновений. Но понимаешь это только по прошествии многих лет, насколько ты был тогда счастлив; насколько редкие по красоте, насыщенные нежностью и радостью были дни, когда совсем неожиданно для самого себя ты влюблялся и ходил с ощущением нахлынувшего трепетного чувства, наступившего счастья.
В течение следующей рабочей недели Оля невольно вздрагивала, когда в магазин входили покупатели. Она, втайне от самой себя, ждала и надеялась, что улыбчивый незнакомец вот-вот приедет. Непременно приедет! Она непонятно почему была твёрдо уверена, что он тоже думает о ней и скоро появится в магазине.
В свое время, окончив торговое училище и достигнув возраста, когда пора было замуж, Ольга встретила Александра. Вернее — не встретила, потому что знала Сашку с детского сада, просто смогла разглядеть в худощавом неловком пареньке будущего мужа. Сыграли свадьбу. Саша пошел в леспромхоз лесником и часто уезжал в командировки. Через год после свадьбы Ольга родила девочку, а еще через год устроилась продавцом в магазин у дороги.
Когда всю жизнь живешь в деревне, а мир видишь только по телевизору, остро не хватает событий, свежих впечатлений. Деревенских знаешь с детства. Слышишь одни и те же разговоры, становишься свидетелем и участником незначительных происшествий. Иное дело трасса. По ней в обе стороны в четыре ряда двигались громоздкие фуры, сверкающие стеклами автобусы, проносились разноцветные малолитражки, а в них — десятки, сотни, тысячи незнакомых людей, каждый со своим характером и судьбой. Это похоже на кинофильмы. Не те, что по телевизору или на крохотном экране телефона, а те, что крутили в местном клубе, когда Оля была еще маленькой.
Люди заходили разные. Деревенские женщины чаще всего заглядывали за продуктами и просто посудачить, обменяться местными и вселенскими новостями и сплетнями. Мужики — за водкой и сигаретами, то и другое нередко в долг. Оля для этой цели держала под прилавком специальную тетрадку, куда заносила имя должника, наименование товара и его стоимость. Горе тому курильщику или выпивохе, кто обманывал ее доверие и вовремя не возвращал долг за взятый товар. В следующий раз он ничего не получал. Вся деревня знала, что строгую продавщицу Олю из «Светлячка» не разжалобишь.
Проезжающие в долг не брали. Они платили исправно, не жалея оставить сдачу и не торгуясь. И все бы ничего, не попадайся среди мужской половины этих покупателей нахалы, которые путали продавщицу с придорожной плечевой, или, если выразится интеллигентно, с девушкой с низкой социальной ответственностью. Ольге приходилось быть грубой, чтобы пресекать непристойные предложения. Романтика дороги, которую не сумел убить цинизм жизни, потускнела и свернулась калачиком в глубине ее души, как кошка Мурка, охранявшая магазинные продукты от вездесущих прожорливых мышей.

…Поначалу Александр, так по иронии судьбы звали улыбчивого незнакомца, без мужского интереса взглянул на Ольгу, но когда она выложила на прилавок пачку сигарет, обратил внимание на ее руки. Удивительно изящные и ухоженные для женщины, живущей в деревне. Он скользнул взглядом по груди, полноту и приятную округлость которой не могли скрыть ни теплая жилетка, ни накинутый на плечи платок, и только затем увидел глаза этой женщины. Его как током ударило. Он онемел и застыл как изваяние, глядя в её огромные лазурные глаза. Очнувшись, Александр смущенно положил на прилавок купюру, взял сигареты и медленно вышел наружу. Сидя за рулем автомобиля, он долго не мог прийти в себя…

Отшумел сырыми ветрами апрель. Робкой зеленью пробился к солнышку май. Оля почти уже и не вспоминала об улыбчивом мужчине, как вдруг на исходе пятницы перед самым закрытием магазина стукнула дверь. Не ожидая сюрпризов, продавщица подняла голову над тетрадью, в которую записывала выручку, и замерла. В торговый зал вошел незнакомец и сразу же направился к ней. Перегнулся через прилавок и, глядя Оле в глаза, жарко заговорил:
— Здравствуй! Я пришел. Пришел за тобой! Все это время только и думал о тебе… Думал, забуду, но понял — не могу… Можешь мне не верить, но я влюбился! Вот как-то так неожиданно ты поселилась в моем сердце… Я раньше и не знал, что так вот неожиданно, без знакомства и встреч бывает.Подобного со мною никогда и не было! Не могу, не получается не видеть тебя… Решил признаться, чтобы не мучиться. Хочешь казни, хочешь милуй!
Оторопев от такой откровенности, Оля не могла выдавить из себя ни слова, хотя сердечко ее от волнения трепыхалось, как птица в силке. К счастью, в этот момент в магазин ворвался Мишка-баламут, регулярно закладывающий за воротник сосед с ее улицы, и бесцеремонно оттер чужака от прилавка.
— Оль, привет! Слава богу, успел! Думал, уже закрылась! — радостно тараторил он. — Выручай, нужна пол-литра, запиши на мою, она разрешила! Учти, дело срочное… Дело сочное… Сегодня ж пятница! Питница-развратница!
Мишка, пританцовывая, подмигнул незнакомцу, который стоял в сторонке с окаменевшим лицом. Вздохнув с облегчением, Ольга переключила свое внимание на соседа. Вынула из ящика под прилавком бутылку водки. Записала наименование и стоимость отпущенного в тетрадку. Сунула ручку Мишке, чтобы тот расписался. Все это Оля проделывала нарочито неторопливо, не глядя в сторону чужака. Наконец, сосед нацарапал автограф, подхватил заветный сосуд и почти бегом бросился вон из магазина. Когда за ним захлопнулась дверь, продавщица и покупатель, не сговариваясь, искренне рассмеялись. Улыбчивый протянул руку.
— Саша!
Ольга оторопела и посуровела, это ведь придумать невозможно — имя её мужа! Александр заметил, как помрачнела женщина. Что ее так огорчило? Наверное, то, что он сразу выпалил все, что бродило в его душе? Ольга смотрела на него ошеломленно, но во взгляде ее не было гнева. Впервые в жизни Александр почувствовал власть женщины над своей душой. Он смотрел на Ольгу и ждал ее приговора.
— Саша, но… ведь я замужем… Да и вы наверняка тоже женаты.
— Я в процессе развода! — выдохнул он.
— А у нас в деревне разводиться не принято. Нехорошее это занятие. Что вы хотите, чтобы я тоже стала разводиться… и мы с вами поженимся?
Они оба рассмеялись.

Начало романа было осторожным и бурным одновременно. Потом они стали встречаться реже, потому что Ольга, несмотря на безумие любви, плескавшее в ее глазах искрами, все же сумела сохранить рассудок в достаточной степени, чтобы не выдать себя в присутствии мужа или родни. Это импонировало Александру. Ему нравились женщины, которые умеют оставаться хладнокровными, когда речь идет о действительно важных вещах. Он и сам был таким.
Увы, утоление жажды убивает саму жажду, а предвкушение ярче и острее исполнения.
Интересен процесс, но важен итог —
Смог достичь цели или не смог!

Вскоре после любовных страстных встреч Александр стал чувствовать лишь приятное опустошение и желание поскорее отодвинуться, избавиться от ласково льнувшей к нему женщины. Нет, это ни в коем случае не было отвращением. Скорее осознанием того, что ему просто хорошо с ней, не более того. Не было первоначальной страсти и жажды быть всё время рядом с ней. А Оля не замечала охлаждения, не понимала возникавшего у возлюбленного желания поспешно одеться и укатить по важным (по его уверениям) делам и пугалась его раздражительности, если она пыталась его задержать или просила не торопиться и побыть с ней побольше времени, либо встречаться почаще. Ведь для нее ничего не изменилось. По-прежнему каждое прикосновение Саши вызывало жар внизу живота.
— Любимый мой, единственный, желанный, — еле слышно шептала она, тая, словно свечной воск, в пламени его губ. Александр осыпал ее нежное покорное тело поцелуями, и минуты любовных утех повторялись вновь и вновь.
В бурных встречах промелькнуло лето. Ольга научилась лгать. Мужу, дочери, свекрови. Хозяину «Светлячка». Эта ложь была необходима, иначе невозможно выкраивать возможность встреч с Александром. А часы эти становились все короче, промежутки между встречами — длиннее. Любовник объяснял это загруженностью по бизнесу. И она ему верила. Да и как не верить, когда любишь беззаветно?
Когда Саша не приезжал, Оля развлекала себя мечтами. Рано или поздно придется сказать мужу, что полюбила другого и хочет выйти за него замуж. Конечно, заговорит она об этом не раньше, чем Александр сделает ей предложение. А в том, что это будет, Ольга не сомневалась. Вот сейчас разгребет дела и приедет в полном цветов автомобиле, встанет на одно колено и протянет коробочку с дорогим кольцом. Так это ей виделось в школьные годы. С первым Сашей все было гораздо проще и скромнее. Они просто гуляли, слушали музыку на кассетном магнитофоне, будущий муж обнял ее за плечо и сказал: «Оль, давай распишемся, как из армии приду…» Вот и вся романтика.
Со вторым Сашей все будет иначе. Красивее, чем в детских мечтах. Она сразу уволится из магазина и переедет с дочкой в большой город. О том, что муж, а главное, свекровь, не позволят ей забрать дочь, да и вообще, обо всем неприятном, что ее ждет, как только выяснится, что она завела себе другого мужика, Оля старалась не думать. Ей казалось, все обойдется миром. Без скандалов, слез и упреков. Главное, чтобы другой Саша был на ее стороне. Он сильный и смелый, обязательно встанет на ее защиту, а девочку ее полюбит, как родную. Не может не полюбить…
В конце сентября по утрам к горлу стала подкатывать тошнота — Ольга забеременела. Как выражались деревенские бабы, залетела. Охочие до сплетен кумушки знали новости раньше всех, а о чем не знали — догадывались. Но вот кто отец будущего ребенка, Ольга и сама не понимала, ведь мужа в эти месяцы она к себе тоже допускала. Да и как иначе? Невозможно до бесконечности отговариваться «женскими делами», головной болью и усталостью. И все же Оля была уверена, что в ее чреве начинает развиваться плод страсти, а не привычки. Теперь близость с мужем казалась ей пресной, лишенной остроты и истинного наслаждения, по сравнению с тем пламенем, что пожирало, когда другой Саша овладевал ею. Только сейчас она поняла, что раньше по-настоящему никогда не любила; страсти, томления и жажды обладания в браке она не испытывала. Пообещала Сашку ждать из армии, а потом стыдно было идти на попятную. И сколько ни жили вместе, как ни прилаживались — раствориться друг в друге не получалось. С Александром — иное дело.
С нетерпением она ждала, когда он приедет в следующий раз. Съездила в районную поликлинику и получила подтверждение. Она и в самом деле беременна! Вышла из поликлиники и решила поделиться радостью с любимым. На ее эмоциональные возгласы в трубке воцарилась долгая тишина, потом последовали скомканные поздравления и, после очередной долгой паузы слова: «Я сегодня не смогу приехать, буду в субботу, поговорим».

В субботний вечер Александр приехал к концу рабочего дня и позвонил, что ждет в машине. Оля торопливо сняла выручку, закрыла магазин и поспешила под хлеставшим дождём к припаркованному автомобилю. Хлопнула дверцей, отёрла мокрое от ливня лицо и потянулась к любимому с поцелуем, но Александр молча и безучастно отстранился.
Снаружи было холодно ,ветрено, а в машине — неуютная тишина и Олино предчувствие тревоги и наступающей беды.
— Понимаешь… — заговорил Александр, с трудом подбирая слова. — Мы взрослые люди… Нам было хорошо вместе, но все на свете меняется , кончается… У меня налаживаются отношения с женой, есть сын…. Ты же знаешь… И у тебя муж, дочь… Они же не виноваты, что мы с тобой встретились… Нам было хорошо, но зачем ломать им жизнь? Давай закончим всё спокойно, я не хочу так круто менять свою жизнь, да и ребёнка я, если откровенно, не ждал и не хотел. Жизнь моя и так не устроена, всё как-то не по-человечески…
Ольга не могла поверить, что услышала эти слова. Это не Саша, нет! Это кто-то чужой говорил его голосом… Горечь и боль выплеснулась такими же чужими, мертвыми словами:
— Ты решил меня убить? А как же наша любовь?.. А счастье наших душ и сладость наших тел? Как мы будем жить друг без друга?!
Ольга говорила что-то еще. Горькие слова, как ледяной дождь хлестали, но не задевали Александра. Он лишь молча смотрел в одну точку на панели авто, не смог взглянуть в пронзённые болью и ужасом глаза Оли. А она враз умолкла, осознав, что это конец. Мир рухнул, всё внутри неё окаменело. Женщина, как в замедленном кино, выбралась из салона машины и, сгорбившись от неимоверной тяжести произошедшего, тихо побрела прочь.
Александр выскочил за ней, схватил за руку, развернул к себе.
— Постой! Вот, возьми. Здесь деньги. Тебе должно хватить…
Она отшатнулась, дико, наотмашь хлестнула ладонью ему по лицу и побежала от него, как от прокаженного.
Она бежала торопливо, спотыкалась, одной рукой прижимая к животу сумочку, другой ловила сползающее с плеч пальто.
— Оля! Я… Эй, Оля! Подожди. Послушай! Запахни пальто! Промокнешь. Простудишься!
Ветер подхватил эти слова и швырнул ей вслед, как осеннюю опавшую листву
или как цветы преданной, омертвевшей любви.